Аннотация

        Статья анализирует серию вооружённых нападений из Афганистана на территорию Республики Таджикистан в последней декаде ноября 2025 года, в результате которых погибли пять граждан Китайской Народной Республики. На основе междисциплинарного подхода — сочетания политической географии, теории международной безопасности и региональных исследований — рассматриваются структурные причины происходящего, институциональные ограничения де-факто афганских властей, трансформация рисков в Центральной Азии, а также геополитические последствия для КНР, Республики Таджикистан и международных партнёров. Статья предлагает концептуальную рамку для понимания происходящей эскалации как элемента более широкого процесса фрагментации власти в Северо-Восточном Афганистане и усиления гибридных угроз в Центральной Азии.

 

1. Введение

События конца ноября 2025 года на таджикско-афганской границе представляют собой наиболее серьёзную эскалацию трансграничного насилия в регионе за последние годы.

Фактическая основа событий:

• 26 ноября 2025 года вооружённая группа, проникшая из вулусвола Шахри Бузург (Афганистан), атаковала сотрудников фирмы «Шохин-СМ». Были убиты трое граждан Китая.

• 30 ноября 2025 года группа боевиков, прибывшая из афганского села Рузваяк провинции Бадахшан, совершила нападение в селе Шодак (Дарваз, Таджикистан). Погибли два китайских гражданина, ещё два ранены.

• Официальные таджикские структуры квалифицируют нападения как умышленные террористические акции, направленные на подрыв стабильности в приграничной зоне.

Эти события выходят за рамки криминальной активности и требуют системного анализа: они затрагивают интересы трёх государств (Таджикистан, Афганистан, Китай), нарушают функционирование ключевых инфраструктурных проектов и отражают более глубокие процессы трансформации конфликтности в Центральной Азии.

 

2. Структурные особенности региона и политико-географический контекст

2.1. Географическая предрасположенность Памира к нестабильности

Памир остается одной из самых труднодоступных приграничных зон Евразии. Из-за:

• высокогорного рельефа,

• ограниченности дорожной инфраструктуры,

• низкой плотности населения,

• исторической автономности местных общин,

этот регион является типичным примером "пространств слабого государственного контроля" (weak-governed spaces).

Несмотря на существенные инвестиции в укрепление таджикской границы, именно горные участки Дарваза и Шахритуса остаются уязвимыми для скрытого проникновения вооружённых групп, поскольку афганская сторона не располагает полноценной системой наблюдения.

2.2. Политическая динамика в Афганском Бадахшане

После прихода движения «Талибан» к власти в Афганистане (2021), северо-восточные регионы, особенно Бадахшан, фактически сохраняют элементы:

• клановой автономии,

• параллельного управления,

• криминальных сетей, контролирующих контрабанду,

• локальных вооружённых отрядов, не интегрированных в центральные структуры.

Именно эти «независимые» группы обладают ресурсом для трансграничных операций, которые не всегда совпадают с интересами де-факто афганского правительства.

 

3. Мотивационные модели и логика нападений

3.1. Избирательность целей: почему именно китайские специалисты?

Атака на сотрудников China Road and Bridge Corporation (CRBC) и «Шохин-СМ» свидетельствует о наличии рационального выбора цели. Выделяются несколько возможных типов мотивов:

а) Политико-символический мотив

Китай является ключевым инвестором в инфраструктуру Центральной Азии. Нападение на граждан КНР:

-посылает сигнал официальному Пекину;

-стремится сорвать или затормозить дорожные проекты в Памире;

-повышает стоимость присутствия Китая в регионе.

б) Экономический мотив

Присутствие крупных подрядчиков привлекает криминальные группы, которые:

-пытаются получить «налоги» или долю от проектов;

-используют террор как инструмент давления.

в) Идеологический мотив

Радикальные элементы могут воспринимать китайские объекты как допустимую цель, исходя из антикитайской риторики, связанной с вопросами Синьцзяна.

3.2. Характер групп: организованная сеть или фрагментарные акторы?

На основе анализа динамики нападений можно предположить либо:

• координацию между локальными вооружёнными бандами,

• либо наличие единой сети с возможностью перемещения между районами Шахри Бузург — Рузваяк.

Структурная регулярность атак (две атаки менее чем за неделю) свидетельствует о возможном увеличении эффективности боевиков.

 

4. Институциональный ответ Республики Таджикистан

4.1. Усиление режима охраны границы

После инцидентов зафиксированы:

• повышение уровня боевой готовности погранподразделений,

• укрепление опорных пунктов в Дарвазском и Шамсиддин Шохинском районах РТ,

• активизация аэроразведки,

• усиление патрульной и манёвренной деятельности специальных групп ГКНБ РТ.

Это соответствует классической модели ответных действий государства в «пограничных зонах нестабильности».

4.2. Риторика и дипломатическое давление

Президент Таджикистана Эмомали Рахмон публично осудил «провокационные действия граждан Афганистана». Это:

-усиливает международную легитимацию претензий Душанбе;

-формирует аргументационную базу для дальнейшего взаимодействия с Китаем, ООН, ОДКБ;

-сигнализирует афганской стороне о недостаточной управляемости их северных территорий.

 

5. Международный контекст и роль внешних акторов

5.1. Китай: уязвимость инфраструктурной стратегии

Пекин сталкивается с проблемой:

• обеспечения безопасности своих граждан за рубежом,

• защиты длинных транспортных цепочек,

• сохранения оболочки «Пояса и пути» как безопасного проекта.

Возможные ответы Китая:

-повышение уровня присутствия в сфере безопасности (совместные учения, консультативные миссии);

-модернизация систем раннего оповещения на объектах инфраструктуры;

-давление на Талибов с требованием локальной стабилизации Бадахшана.

5.2. Участие ОДКБ и роль России

Таджикистан — член Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Нападения:

-могут укрепить аргументы о необходимости расширения миссий наблюдения;

-повлияют на характер взаимодействия между Москвой, Душанбе и Пекином;

-могут привести к росту военной активности на таджикско-афганской границе.

5.3. Афганистан: проблема «двух уровней власти»

Де-факто афганские власти оказываются в позиции, когда:

-политическое заявление об отсутствии угроз не совпадает с реальной ситуацией;

-местные командиры игнорируют или ограниченно осуществляют указания Центра;

-Бадахшан фактически функционирует как слабоконтролируемая буферная зона.

 

6. Гибридные угрозы и изменение природы безопасности в Центральной Азии

Текущие события отражают переход к новой фазе угроз, характеризуемой:

-сочетанием криминала, терроризма и экономического давления;

-проникновением радикалов в зоны инфраструктурного строительства;

-попытками влиять на международные транспортные маршруты.

Такие угрозы являются гибридными: они менее структурированы, но более разнообразны и адаптивны.

 

7. Сценарный прогноз

На основе текущих данных предлагаются три сценария:

1. Оптимистический сценарий: локализация угроз

-афганская сторона проводит зачистки в Бадахшане;

-таджикско-китайское сотрудничество в безопасности расширяется;

-инциденты прекращаются в течение нескольких месяцев.

2. Институциональный сценарий: продолжительная турбулентность

-периодические нападения продолжаются;

-Китай усиливает обратную связь с официальным Душанбе;

-инфраструктурные проекты удорожаются и замедляются.

3. Эскалационный сценарий: расширение зоны нестабильности

-нападения распространяются на другие районы;

-растёт риск целенаправленных атак на объекты энергетики и транспорта;

-региональная безопасность испытывает серьёзное давление.

 

8. Заключение

Серия атак на китайских специалистов на территории Республики Таджикистан представляет собой не случайность, а симптом более глубокой трансформации безопасности в Центральной Азии. Она свидетельствует о:

• структурной слабости северного Афганистана,

• повышении интереса радикальных групп к инфраструктурным объектам,

• возрастающей роли Китая в региональных вопросах безопасности,

• необходимости институционального укрепления таджикистанской системы охраны госграниц.

 

Наступившая фаза нестабильности требует системных решений, включающих:
-международную координацию,
-модернизацию пограничной инфраструктуры,
-совместные механизмы оперативного реагирования,
-экономическую стабилизацию пограничных районов,
-расширение дипломатического давления на афганские де-факто власти.

Регион вступает в период, когда традиционные государственные инструменты должны быть интегрированы с новыми формами международного взаимодействия, а безопасность перестаёт быть исключительно национальным вопросом и становится частью общей архитектуры Евразии.

 

Сайидзода Зафар Шерали

заведующий отделом СНГ

Института изучения проблем стран Азии и Европы

Национальной академии наук Таджикистана

государственный советник Республики Таджикистан

Чрезвычайный и Полномочный Посланник Республики Таджикистан

доктор исторических наук