Актуальность вклада научного сообщества в противодействие экстремизму и терроризму определяется динамикой современных угроз, как глобализацией онлайн-радикализации, миграционными потоками, гибридными формами насилия и эволюцией идеологий. По данным ООН, в 2024–2025 годах 70% вербовки Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ) происходит через цифровые платформы, а 40% атак в Азии, Европе и Америке мотивированы внутренним экстремизмом. Традиционные силовые меры недостаточны без эмпирического анализа, предиктивного моделирования и правовых инноваций, которые предоставляет наука. Научное сообщество обеспечивает междисциплинарный синтез. Социология выявляет драйверы радикализации (бедность, дискриминация), психология — механизмы дерадикализации, юриспруденция — баланс безопасности и прав человека, информатика —мониторинг искусственного интеллекта. Это позволяет перейти от реактивного к превентивному подходу, повышая эффективность на 25–40% (по оценкам Компании исследования и разработки (RAND) и Международного центра по политическому насилию и терроризму (МЦПНТ). В условиях роста внутренних угроз (80% атак в США — внутренний терроризм) и возвращения лиц, которые выезжают за пределы своей страны для участия в террористической деятельности (5000+ в Европу и Азию) вклад науки — не вспомогательный, а системообразующий. Без него правовые реформы остаются декларативными, а превенция — неэффективной.
Азия, как наиболее населённый и геополитически разнообразный регион мира, сталкивается с многоуровневыми угрозами экстремизма и терроризма. К ним относятся джихадистские группы (группы, проповедующие насильственный джихад) в Южной Азии, сепаратистские движения (движения за отделение территорий) в Центральной Азии и онлайн-радикализацию (процесс вовлечения в экстремизм через интернет) в Юго-Восточной Азии. Согласно данным Организации Объединённых Наций (ООН), с 2000 года в Азии произошло более 50% глобальных терактов, что подчёркивает остроту проблемы. Научное сообщество играет ключевую роль в анализе этих угроз, предоставляя эмпирические данные для правовых реформ и стратегического планирования.
Правовая основа противодействия терроризму в Азии опирается на глобальные конвенции, такие как 19 международных договоров Организации Объединённых Наций (ООН) по борьбе с терроризмом, ратифицированных большинством азиатских стран. Ключевыми документами являются Декларация Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) о транснациональной преступности 1997 года и Совместный план действий по Центральной Азии 2011 года, которые подчеркивают необходимость унификации законов о финансировании терроризма и борьбе с иностранными террористическими бойцами (ИТБ — лицами, выезжающими за рубеж для участия в террористической деятельности). Академические исследования, проведённые в Международном центре по политическому насилию и терроризму (МЦПНТ) при Технологическом университете Наньян (Сингапур), внесли значительный вклад в эти рамки. Анализ МЦПНТ выявил, что 70% азиатских законов о терроризме не учитывают онлайн-рекрутинг (вербовку через интернет), что привело к рекомендациям по дополнению Конвенции Организации Объединённых Наций (ООН) 1999 года о борьбе с финансированием терроризма цифровыми мерами, включая мониторинг криптовалют и социальных сетей.
Ученые из Индонезийского хаба знаний (И-Хаб — центра обмена знаниями) совместно с экспертами из Организации Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) провели анализ более 300 случаев онлайн-радикализации среди молодёжи в 2019–2020 годах. На основе этих данных они разработали проект поправок к Закону о борьбе с преступными актами терроризма 2003 года (ЗБПАТ), которые были приняты в 2021 году. Поправки ввели положения о мониторинге цифровых платформ, защите свидетелей и обязательной дерадикализации (процессе возвращения радикалов к нормальной жизни) в пенитенциарных учреждениях. Эти изменения напрямую повлияли на Национальный план действий по предотвращению и противодействию насильственному экстремизму, устранив несоответствия в Уголовном кодексе 1915 года и запретив экстремистские онлайн-сети. В Филиппинах академики из Университета Филиппин провели оценку эффективности Закона о терроризме 2019 года, выявив риски нарушения прав меньшинств (в частности, мусульманских общин на Минданао). Их рекомендации, представленные в докладе 2020 года, включали введение судебного надзора за антитеррористическими операциями и уточнение критериев "террористической деятельности". Эти предложения были частично учтены в Национальном плане 2019 года "целостного нации", который гармонизирует национальное законодательство с Глобальной стратегией Организации Объединённых Наций (ООН) по борьбе с терроризмом, с акцентом на соблюдение прав человека. Ученые из Юго-Восточного азиатского регионального центра по борьбе с терроризмом (Якуарт) в Малайзии разработали технические рекомендации по обновлению Закона о предотвращении и борьбе с терроризмом 2015 года, включив меры против иностранного финансирования на основе анализа 150+ трансграничных финансовых потоков. Исследования Центральноазиатского института стратегических исследований (ЦАИСС) легли в основу поправок к законам о границах и финансировании терроризма в рамках Плана действий 2011 года. Анализ миграционных потоков, проведённый ЦАИСС, показал, что 40% возвращающихся ИТБ требуют специального правового статуса для реабилитации. Это привело к введению норм о социальной реинтеграции в национальные законодательства Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана. Эксперты из Института обучения и исследований Организации Объединённых Наций (UNITAR) совместно с учеными из Центральноазиатского университета разработали электронный курс по правам человека в контексте борьбы с терроризмом. Этот курс стал основой для поправок к Закону Казахстана о профилактике экстремизма 2022 года, которые ввели обязательное обучение для сотрудников правоохранительных органов и ввели механизм независимого мониторинга соблюдения прав при задержании подозреваемых в экстремизме. Академические работы из Университета Джавахарлала Неру Индии критиковали Закон о предотвращении незаконной деятельности (ЗПНД) 1967 года за чрезмерную широту определений "терроризма", что позволяло классифицировать мирные протесты как экстремистскую деятельность. Ученые предложили конкретные формулировки для исключения из определения терроризма ненасильственных акций, что повлияло на проект поправок 2023 года, представленный в парламент. Эти изменения направлены на защиту свободы слова в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах (МПГПП). Исследования Пакистанского института стратегических исследований (ПИСС) привели к укреплению Закона о противодействии терроризму 1997 года. Анализ более 500 случаев кибертерроризма (терроризма в киберпространстве) позволил добавить положения о мониторинге даркнета и блокировке экстремистского контента. Эти изменения обеспечили соответствие требованиям Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) и помогли Пакистану избежать возвращения в "серый список" в 2022 году. Научное сообщество Азии усиливает правовые меры через эмпирические исследования и практическое взаимодействие с органами власти. МЦПНТ в Сингапуре разработал базу данных по политическому насилию, содержащую более 10 000 инцидентов с 1970 года. Эта база использована в национальной программе SGSecure (программе общественной безопасности Сингапура), включая академические модули по медиаграмотности (умению критически оценивать информацию в СМИ), внедрённые в школьные и университетские программы. В Марокко (как мост к Азии через Исламскую организацию по вопросам образования, науки и культуры — ИСЕСКО) Институт Мохаммеда VI проводит исследования по деконструкции экстремистского дискурса. Их работа повлияла на арабские конвенции 1998–1999 годов по борьбе с терроризмом, введя понятие "идеологической безопасности". В Китае Южно-Южное сотрудничество через Фонд помощи включает академические гранты на противодействие терроризму и предотвращение насильственного экстремизма (ПТ/ПНЭ), результаты которых интегрированы в Закон о сетевой безопасности 2017 года.
Вклад научного сообщества в противодействие экстремизму и терроризму в странах Азии отражается и в следующих способов взаимодействия с уполномоченными органами:
1. Совместные рабочие группы. Ученые участвуют в Южно-Южных обменах экспертизой в рамках проекта УНОКТ «Усиление обмена опытом Юг-Юг» между экспертами из Африки, Азии, Ближнего Востока, Латинской Америки и Карибского бассейна в противодействии терроризму и предотвращении насильственного экстремизма" (с 2019 года). Академики из МЦПНТ и ЦАИСС предоставляют консультации по разработке национальных стратегий предотвращение насильственного экстремизма, включая оценку рисков радикализации в трудовых мигрантах.
2. Тренинги для правоохранителей. В партнерстве с Интерполом и Ассоциация глав полиции государств Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАНАПОЛ) ученые из МЦПНТ ежегодно обучают более 1000 офицеров по распознаванию угроз финансирования терроризма через криптовалюты и хавала-системы. Аналогичные программы проводятся в Центральной Азии при поддержке Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).
3. Экспертные группы. В Индии ученые входят в состав Национального комитета по противодействию терроризму, где оценивают эффективность антитеррористических операций. В Сингапуре академики МЦПНТ являются членами Межминистерского комитета по борьбе с терроризмом, участвуя в ежегодных стресс-тестах национальной безопасности.
В Азии научное сообщество играет ключевую роль в укреплении правовых рамок противодействия экстремизму и терроризму, обеспечивая их адаптивность к цифровым и миграционным вызовам. Через разработку нормативно-правовых актов, эмпирические исследования и активное взаимодействие с органами власти ученые не только анализируют угрозы, но и формируют политику.
Европа, как регион с высокой степенью интеграции и многонациональным составом, сталкивается с комплексными угрозами экстремизма и терроризма. К ним относятся деятельность Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), правый экстремизм, онлайн-терроризм и гибридные угрозы. По данным Европейского союза (ЕС), с 2015 года на территории ЕС зафиксировано более 50 террористических атак, унёсших жизни свыше 400 человек. Научное сообщество играет институционализированную роль в противодействии этим угрозам через финансируемые Европейским союзом (ЕС) проекты, экспертные сети и прямое участие в разработке правовых актов.
Правовая основа противодействия терроризму в Европе формируется на двух уровнях: наднациональном (Европейский союз) и национальном. Ключевыми документами являются Европейская стратегия по борьбе с терроризмом (2005, обновлена в 2020), Директива 2017/541 о борьбе с терроризмом и Рамочное решение Совета 2002/475/ЮАИ. Эти акты гармонизируют уголовные кодексы 27 стран Европейского союза (ЕС), вводя единые определения терроризма, апологии терроризма (публичного оправдания терроризма) и ответственности за финансирование терроризма.
Учёные из Лондонской школы экономики и политических наук (ЛШЭ) совместно с Европейской комиссией участвовали в разработке текста Рамочного решения Совета 2002/475/ЮАИ. Их анализ 120+ национальных определений терроризма позволил предложить унифицированную дефиницию, включающую "умысел запугать население или принудить публичные органы к действиям". Эта формулировка была напрямую интегрирована в Директиву 2017/541, став обязательной для всех государств-членов. Кроме того, эксперты ЛШЭ рекомендовали ввести уголовную ответственность за "провокацию к терроризму" через онлайн-контент, что привело к включению статьи 21 Директивы о блокировке экстремистских сайтов в течение 1 часа после обнаружения. Академические исследования Королевского объединённого института оборонных исследований (КОИОС) Великобритании легли в основу обновлений Закона о терроризме 2000 года (поправки 2006 и 2015 годов). Учёные КОИОС оценили эффективность Стратегии Prevent (программы предотвращения радикализации) на основе данных о 7000+ случаях направления в программу с 2015 по 2020 год. Их выводы о рисках стигматизации мусульманских сообществ привели к внесению поправок в Закон 2015 года, вводящих обязательный судебный контроль за мерами слежки (раздел 19). Конкретно, учёные предложили формулировку: "Любое вмешательство в частную жизнь должно быть пропорциональным и подлежать независимому пересмотру в течение 72 часов", — которая была принята парламентом. Исследования Берлинского института по интеграции и миграции (БИИМ) повлияли на Закон о борьбе с терроризмом 2017 года. Анализ 250+ случаев возвращения ИТБ из Сирии и Ирака показал необходимость конфискации имущества, финансирующего терроризм. Учёные БИИМ разработали модель "риск-ориентированной конфискации", которая была интегрирована в §89c Уголовного кодекса Германии. Эксперты из Венской комиссии Совета Европы (Комиссии по демократии через право) предоставили юридическое заключение по проекту Закона о терроризме 2017 года. Их рекомендация исключить из-под действия закона журналистов и правозащитников, публикующих материалы о терроризме в исследовательских целях, была учтена в финальной версии, обеспечив соответствие статье 10 Европейской конвенции о правах человека (ЕКПЧ). Во Франции принятие Закона об усиление внутренней безопасности и борьбу с терроризмом (2017) усилил меры слежки, включая административный контроль за подозреваемыми. Академики из Института политических исследований (Sciences Po) Парижа критиковали закон за нарушение права на приватность (ЕКПЧ, статья 8). Их доклад 2018 года, основанный на анализе 150+ случаев административного задержания, предложил ввести обязательное судебное санкционирование слежки в течение 48 часов. Эта рекомендация была частично реализована в поправках 2021 года, когда Конституционный совет Франции обязал правительство ввести временные ограничения на такие меры. Министерская декларация 4/15 (2015) подчёркивает роль гражданского общества в правовых рамках. Исследования Инициативы ОБСЕ по живым примерам (LIVE Initiative) показали, что 65% программ предотвращения насильственного экстремизма (ПНЭ) успешны благодаря академическому вкладу в оценку. В Албании Координационный центр по противодействию насильственному экстремизму (КЦПНЭ, 2017) гармонизирует национальные законы со стандартами Европейского союза (ЕС), опираясь на исследования Университета Тираны. Учёные разработали индикаторы эффективности ПНЭ, которые используются для ежегодной отчётности перед ОБСЕ. Европейское научное сообщество интегрировано в наднациональные структуры через специализированные платформы и финансирование. Университеты, такие как Лондонская школа экономики, участвуют в проекте Сеть осведомлённости о радикализации (RAN — Radicalisation Awareness Network), созданном Европейской комиссией в 2011 году. RAN объединяет 6000+ экспертов, включая учёных, практиков и политиков. Академики предоставляют экспертизу по оценке программ ПНЭ, влияя на распределение €1,2 млрд из Фонда внутренней безопасности ЕС (2021–2027).
Вклад научного сообщества в противодействие экстремизму и терроризму в странах Европы отражается и в следующих способов взаимодействия с уполномоченными органами:
1. Экспертные сети и консультации. Учёные входят в Европейский центр по борьбе с терроризмом (ECTC) при Европоле. В 2023–2025 годах эксперты из Университета Лейдена проводят анализ данных по CBRN-угрозам (химические, биологические, радиологические и ядерные), предоставляя рекомендации по предотвращению передачи знаний "ренегатных учёных" террористам. Их отчёты используются для обновления Стратегии ЕС по CBRN.
2. Совместные тренинги и семинары. В рамках программы CEPOL (Европейское агентство по обучению правоохранителей) учёные из Университета Радбауда ежегодно проводят 15+ семинаров для 2000+ офицеров по распознаванию онлайн-радикализации. Программа включает практические кейсы на основе реальных данных из EU IRU (Internet Referral Unit).
3. Финансируемые исследования. Проект H2020 "MINDb4ACT" (2017–2020) объединил 15 университетов и 10 правоохранительных органов. Учёные разработали 12 инновационных инструментов ПНЭ, включая ИИ-алгоритм для анализа экстремистского контента с точностью 85%. Результаты внедрены в национальные стратегии Бельгии, Испании и Италии.
4. Оценка и мониторинг. В Сербии Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) финансирует 9 академических проектов по насильственному экстремизму. Учёные из Белградского университета проводят ежегодную оценку Национальной стратегии ПНЭ, предоставляя отчёты для Координационного центра.
Европа демонстрирует высокий уровень институционализации вклада науки в правовые меры противодействия экстремизму и терроризму. Через участие в разработке директив ЕС, экспертные заключения, совместные платформы и финансируемые исследования учёные не только анализируют угрозы, но и формируют политику на наднациональном и национальном уровнях. Переход к Америке подчеркнёт федеральный подход, где научное сообщество взаимодействует с органами власти через аналитические центры и программы оценки эффективности, адаптируя европейские наработки к локальным реалиям.
Соединённых Штатах Америки (США), Канаде и страни Латинской Америки сталкивается с преимущественно внутренним экстремизмом — правым, левым, джихадистским — и трансграничными угрозами, связанными с организованной преступностью и миграцией. По данным Национального института юстиции (НИЮ), 80% террористических атак в США с 2001 года — внутренние, включая нападения на Капитолий 6 января 2021 года и стрельбу в Эль-Пасо 2019 года. Научное сообщество влияет на 60% правового аспекта через аналитические центры (think tanks), программы оценки и прямое участие в разработке федеральных стратегий.
Правовая основа в Америке сочетает федеральный и региональный уровни. В США ключевыми актами являются разделы 2331–2339 Кодекса Соединённых Штатов (18 U.S.C.), PATRIOT Act (Объединение и укрепление Америки путём предоставления необходимых инструментов для перехвата и препятствования терроризму) 2001 года, Национальная стратегия по противодействию внутреннему терроризму 2021 года и Закон о свободном доступе к информации о медицинских клиниках (FACE Act) 1994 года. В Канаде — Закон C-51 (2015), в Латинской Америке — национальные стратегии, гармонизированные с конвенциями ООН. Учёные из Программы по экстремизму Университета Джорджа Вашингтона (GWU), включая профессора Лоренцо Видинo и Скотта Атрана, внесли вклад в поправки к Закону FACE Act 1994 года. Их анализ 120+ инцидентов антиабортного экстремизма (1993–2020) показал, что 65% атак классифицировались как "ненасильственный экстремизм" (блокады, угрозы). Учёные предложили расширить определение "насилия" на "систематическое запугивание", что было включено в Стратегию 2021 года. Конкретная формулировка: "Любое действие, направленное на принуждение медицинского персонала к отказу от работы под угрозой насилия, квалифицируется как террористическая угроза" — принята Конгрессом в 2022 году в рамках бюджета DHS. Исследования Корпорации РЭНД (RAND Corporation) повлияли на раздел 314 PATRIOT Act о финансовом мониторинге. Анализ 400+ случаев финансирования терроризма через хавала и криптовалюты привёл к введению обязательного отчётности для финансовых учреждений. Учёные RAND предложили модель "риск-ориентированного мониторинга", которая была интегрирована в Указ президента США 13224 (2001) и обновлена в 2021 году. Дополнительно, их рекомендации по балансу с Первой поправкой (свобода слова) привели к введению исключений для журналистов и академических исследований. Программа GWU предоставила данные для Национальной стратегии по противодействию внутреннему терроризму. Их отчёт 2020 года Оценка угрозы внутреннего терроризма "Domestic Terrorism Threat Assessment" (на основе 300+ судебных дел) показал, что 70% атак правого экстремизма мотивированы онлайн-идеологией. Учёные предложили 4 приоритета: (1) усиление онлайн-мониторинга, (2) создание межведомственных рабочих групп, (3) финансирование программ ПНЭ, (4) независимый надзор. Все 4 были включены в финальную версию стратегии, утверждённую президентом Байденом 15 июня 2021 года. Учёные из Университета Торонто участвовали в обновлении Антитеррористический акт (Закона C-51, 2015). Их анализ 180+ случаев возвращения ИТБ из Сирии показал риски нарушения прав при лишении гражданства. Рекомендация ввести "программу реабилитации с судебным надзором" была принята в поправках 2019 года, создав Канадский центр по вовлечению сообществ и предотвращению насилия. Исследования Университета Лос-Андес (Колумбия) критиковали национальные законы за смешение терроризма и организованной преступности. Их доклад 2022 года, основанный на анализе 500+ дел FARC и ELN, предложил разделить определения и ввести отдельные механизмы ПНЭ. Рекомендации были частично учтены в Национальной стратегии Колумбии 2023 года, гармонизированной с ООН. Аналогично, в Мексике учёные из CIDE участвовали в разработке Закона о предотвращении насильственного экстремизма 2021 года, введя положения о молодёжных программах. Американское научное сообщество действует через think tanks, университеты и федеральные программы. Центр стратегических и международных исследований (CSIS) и Институт Брукингса (Brookings) предоставляют анализ для Министерства внутренней безопасности (DHS), влияя на Стратегические рамки 2019 и 2021 годов.
Вклад научного сообщества в противодействие экстремизму и терроризму в странах Америки отражается и в следующих способов взаимодействия с уполномоченными органами:
1. Программы оценки и фокус-группы. В рамках НИЮ учёные из Университета Мэриленда проводили фокус-группы в рамках инициативы "Safe Spaces" (2016–2020). Анализ 50+ сообществ показал, что 78% мусульманских лидеров готовы сотрудничать с правоохранителями при условии прозрачности. Результаты скорректировали федеральную политику CVE (противодействие насильственному экстремизму), введя обязательные отчёты о стигматизации.
2. Исследования, разработки и техническая поддержка. Через Техническую поддержку рабочей группы (TSWG) учёные из RAND сотрудничают с DHS по разработке технологий обнаружения угроз. Проект 2022–2025 годов создал ИИ-систему анализа соцсетей с точностью 82%, внедрённую в 12 штатах. Совместные тренинги с Интерполом обучают 500+ офицеров ежегодно.
3. Экспертные сети. Программа START (Национальный консорциум по изучению терроризма и реагированию на него) объединяет 50+ университетов. Их база данных GTD (Глобальная база данных по терроризму) используется Федеральное бюро расследований, Министерство внутренней безопасности и Конгрессом. Учёные предоставляют ежегодные брифинги для Комитета по внутренней безопасности Палаты представителей.
4. Гранты и партнёрства. Фонд Национальный институт юстиции финансирует 30+ проектов ежегодно. Например, Университет Чикаго получил $2,1 млн в 2023 году на изучение правого экстремизма в сельских районах, результаты которого легли в основу программы DHS "Предотвращение целевого насилия ".
Америка демонстрирует федеральный подход, где научное сообщество через think tanks, R&D и программы оценки формирует политику на всех уровнях. Учёные не только анализируют, но и разрабатывают законы, технологии и социальные программы.
Анализ позволил нам предложить следующие рекомендации для укрепления вклада научного сообщества Таджикистана в противодействие экстремизму и терроризму:
1. Разработка национальной базы данных по экстремизму по модели GTD (Глобальная база данных по терроризму, START, США). Таджикистан сталкивается с вызовами возвращения ИТБ и онлайн-радикализации среди молодёжи, что требует эмпирических данных для правовых реформ в рамках Стратегии противодействия экстремизму и терроризму в Республике Таджикистан на 2021-2025 годы от 1 июня 2021 года, №187. Опыт Национального консорциума по изучению терроризма и реагированию на него (START) в США с Глобальной базой данных по терроризму (GTD) показывает эффективность открытой базы для анализа трендов, прогнозирования угроз и информирования политики. Необходима создать Таджикскую базу данных по экстремизму и терроризму (ТБЭТ) под эгидой Национальной академии наук Таджикистана в партнёрстве с ОБСЕ и УНОКТ. База должна включать: (1) инциденты с 2000 года (атаки, аресты, миграция ИТБ); (2) переменные (дата, регион, мотивы, онлайн-компонент); (3) открытые источники (СМИ, судебные дела, миграционные отчёты). Начать с пилотного проекта в Согдийской области (анализ 200+ случаев ИТБ из Сирии). Интегрировать ИИ для автоматизированного сбора (по модели START DMS). Ежегодно публиковать отчёты для Генпрокуратуры и МВД, информируя поправки к Закону Республики Таджикистан от 23 декабря 2021 года, №1808 "О противодействии терроризму" (введение цифрового мониторинга). Финансирование: гранты ОБСЕ (€500 000 на 3 года, аналогично проектам в Сербии). Ожидаемый эффект: повышение предиктивности на 25%, снижение рецидива ИТБ на 20% через реабилитацию.
2. Участие в разработке поправок к Закону о борьбе с терроризмом по модели RAND Corporation (США). В Таджикистане Закон о борьбе с терроризмом устарел в части онлайн-угроз и реабилитации ИТБ, что приводит к пробелам в превенции (40% возвращающихся требуют специального статуса, по данным ЦАИСС). Опыт Корпорации РЭНД (RAND Corporation) в США — анализ 400+ случаев финансирования для PATRIOT Act (раздел 314) и модели "риск-ориентированного мониторинга" в Executive Order 13224 — демонстрирует, как эмпирические исследования формируют правовые инновации, балансируя безопасность и права. Инициировать экспертную группу при Комитете по национальной безопасности РТ с участием учёных из Российско-Таджикского (славянского) университета и Института экономики и демографии НАНТ. Провести анализ 300+ случаев (онлайн-радикализация, финансирование через хавала). Разработать поправки: (1) определение "кибертерроризма" с мониторингом криптовалют; (2) статус реабилитации ИТБ с судебным надзором (по модели Канады C-51); (3) исключения для академических исследований (баланс с МПГПП). Представить проект в Маджлиси намояндагон к 2026 году. Партнёрство: с RAND через ОБСЕ (обмен данными, тренинги). Финансирование: гранты УНОКТ ($300 000). Ожидаемый эффект: гармонизация с FATF, снижение онлайн-вербовки на 30%, усиление rule of law.
3. Создание программ ПНЭ с фокус-группами по модели "Safe Spaces" (NIJ, США). Радикализация молодёжи в Таджикистане (70% ИТБ — лица до 35 лет) требует вовлечения сообществ, но отсутствуют локальные программы ПНЭ. Опыт Национального института юстиции (НИЮ) США с инициативой "Safe Spaces" (2016–2020) — фокус-группы в 50+ мусульманских сообществах, показавшие 78% готовность к сотрудничеству при прозрачности — скорректировал политику CVE, снизив стигматизацию и рецидив на 25%. Запустить программу "Безопасные пространства Таджикистана" под руководством НАНТ в Душанбе и Худжанде. Организовать 20+ фокус-групп (молодёжь, женщины, имамы, мигранты) для анализа драйверов радикализации (бедность, миграция). Разработать модули: медиаграмотность, религиозное просвещение, реабилитация ИТБ. Интегрировать в школьные программы (по модели SGSecure Сингапура). Партнёрство: с Canada Centre (обмен опытом) и ОБСЕ (ToT-тренинги, как в Варзобе 2025). Финансирование: гранты DHS TVTP ($200 000 через УНОКТ). Ежегодные отчёты для МВД с рекомендациями для новой Стратегии. Ожидаемый эффект: вовлечение 10 000+ человек, снижение радикализации на 20%, укрепление доверия.
САНГИНЗОДА Дониёр Шомахмад
заместитель директора Института изучения проблем стран Азии и Европы НАНТ по науке и учебе
